Солнечный день, и замок живет своей обычной жизнью. Все его обитатели заняты делом. Занят делом и Гвендаль фон Вальде. Его кабинет наполняют солнечные лучи и бумаги. Их много, и глаза внимательно скользят по строкам, донося информацию до мозга. Вот только мозг его занят другим. То и дело глаза отрываются от документов и смотрят перед собой невидящим взглядом. Фон Вальде читает донесения, и вести совсем не нравятся маршалу. Совсем. Маршал беспокоиться о его высочестве, о матери, о брате и о невесть как оказавшемся в столице Малого Шимарона брате Мао. А еще он беспокоиться о посольстве, точнее, о его главе. Гвендаль не хочет признаваться себе, но вся ситуация вызывает у него обоснованные сомнения в мирном разрешении сложившейся ситуации. И он ловит себя на мысли, что хочется плюнуть на все и отдать один единственный приказ, который спасет всех. Или погубит. И это останавливает его, как и взгляд фиалковых глаз, добрый и укоряющий. Он верит в способности того, кого любит, он доверяет фон Кристу полностью и без остатка, но осечки случаются у всех, и не все поддается нашей воле. Вот и фон Вальде не может бросить все и сломя голову нестись в эту небольшую страну людей. А донесений от посольства пока еще нет. Все еще нет. Гвендаль фон Вальде волнуется, и не желает признаваться в этом даже самому себе. Быть может, особенно самому себе.
Солнечные зайчики пляшут по стенам, а на душе графа фон Вальде пасмурно. Донесений о Мао тоже нет, и эта неизвестность грузом давит на плечи. А через неделю собирается Совет, на котором нужно сказать хоть что-то. Потому что иначе лордов можно и не удержать, ведь раны двадцатилетней давности свежи не только у него или Веллера. Слишком свежи. Пугающе свежи. Они думали, что раны эти начали заживать, покрылись корочкой и почти не болят, но на поверку все оказалось не так хорошо. Раны лишь начали затягивать тоненькой пленочкой, и стоило двинуться – начинали кровоточить и болеть. Фон Винкотты горят желанием отомстить. Это не заметно глазу, но это есть. И слишком многие разделяют их стремление. А ведь Шин-Макоку сейчас сильнее, чем тогда. И сейчас у них появился повод, достойный не только в их глазах, но и в глазах союзников, которые готовы помочь, если иного выхода не будет. А значит, нужно удержать в узде военную коалицию.
Фон Вальде кривит губы в невеселой усмешке – благо, никто не может видеть ее здесь, в пустой тишине кабинета, а единственный, кто входит без стука – далеко. Слишком далеко. В этом есть какая-то безумная ирония: маршал, удерживающий Совет от объявления войны. Вот только с кем? Короля Дай-Шимарона свергли фанатики, утверждающие, что мадзоку – воплощение зла. Но пока они заняты усмирением собственной страны и укреплением власти, и при определенных усилиях их еще долго можно будет не брать в расчет. Малому Шимарону? Но причем тут он? Разве не король Сарареги предоставил убежище и помощь его высочеству и остальным мадзоку, сполна оправдав дружбу короля Юури? Всем людям? И вернуться к тому, с чего начали? Невозможно. Так с кем воевать? Куда направлять флоты и армии? Не имеющие конкретной цели все они, вся их сила – лишь пыль на ветру. Но поди втолкуй это в упрямые и горячие головы, а головы лордов сейчас также горячи, как и головы обычных граждан. Вот только знают лорды побольше и действуют…соответственно.
Фон Вальде снова возвращается к работе. Ему отчаянно не хватает Гюнтера с его невероятным умением убеждать и лавировать, умением прирожденного дипломата. Но Гюнтер там, где нужнее всего сейчас, и фон Вальде отчаянно ждет известий, каждое утро в первую очередь просматривая донесения своих агентов из Малого Шимарона. И каждое утро ему все труднее сдержать совершенно мальчишеское желание едва проснувшись бежать в замковую голубятню – а вдруг прилетела та заветная птица с небольшим письмом, написанным аккуратным, убористым почерком на небольшом клочке непромокаемой бумаги….
Но он идет в кабинет и садится работать. Потому что у него много дел. Потому что управлять страной тоже необходимо. Потому что он - Гвендаль фон Вальде - такой, какой есть.
Солнечные зайчики пляшут по стенам.