И казалось, что ничто не сможет остановить того, кто привык прошибать стены исключительно собственным лбом. И действительно, еще не было стены, которая смогла бы остановить кронпринца Вольфрама фон Бильфельда. За исключением одной. Улыбка жениха раз за разом вгоняла беднягу в состояние легкого ступора, быстро сменяющегося вспышками безумной ревности. Правда, кронпринц и королевский жених и сам не мог бы сказать, почему он ревнует. Иногда ему казалось, что он действительно любит этого авантюрного, непоседливого, ленивого и слишком наивного для короля сококу. А иногда столь же сильным огнем внутри Вольфрама горели презрение и почти что ненависть. Но блондин просто не умел оставаться равнодушным. Как, впрочем, и сдерживать свои порывы, что зачастую служило поводом для обвинений в инфантилизме.
Мао никого не мог оставить равнодушным, и, оставаясь верноподданным своего короля, кронпринц Вольфрам фон Бильфельд частенько задумывался о том, насколько все было бы проще, имей он возможность запереть Юури на самом верху высокой башни, поставить вокруг стражу и никого туда не пускать. Но когда взгляд блондина натыкался на одного из старших братьев, тенью – иногда видимой, иногда нет – скользившего за юным королем, блондин понимал, что его мечтам не суждено сбыться. Все равно ведь придут спасать. Ох уж эти рыцари.
После чего Вольфрам обычно улыбался, отбрасывал прочь эти странные мысли и бросался вдогонку за «изменщиком и слабаком»….